«Осталось жить полтора часа». После такого заключения врачей житель Каменецкого района живет еще 18 лет, из них 10 – с донорским сердцем

Его в Каменце многие знают: он был первым начальником Каменецкой СПМК-19, участвовал в строительстве многих значимых объектов в стране. Но меня заинтересовала его необычная судьба. У этого человека – две даты рождения.  В следующем году Александр Иванович планирует встретить свой 70-летний юбилей. А потом, в октябре, снова отметить свой второй, но не менее значимый, День рождения. Как это случилось, он рассказывает сам.

– Родился в деревне Бородичи в 1951 году, – рассказывает Александр Иванович. – Потом нашу деревню присоединили к Каменюкам. Спустя год моя семья переехала в Каменец. Я был старшим ребенком. У ме­ня еще две сестры. Теперь од­на живет в России, а вторая – поближе, в Бресте. В своей жизни многое увидел. В 1955-м родители переехали в Казахстан, чтобы поднимать целину, и я вместе с ними. Там же окончил восьмилетку. Потом снова вернулись на каменецкую землю, поэтому аттестат уже получал в Каменюках. А дальше все по стандартной схеме: армия, техникум и инс­титут. И, разумеется, свадьба.

Женился в Бресте

– С женой познакомились в 70-е в Бресте. Тогда этот город только начинал по-нас­тоящему строиться. По нему курсировало всего 14 автобусов. Сначала учился в строительном техникуме, потом – на инженера в институте. А когда начал строить, профессию изучил досконально: с обычного рабочего в СУ-32, потом доработался до начальника. Одним из первых и важных моих объектов был «Брестский гормолзавод», сегодня там «Савушкин продукт».

Жил в то время в общежитии. Надя в это время окончила училище и работала на ковровом комбинате в Бресте. Са­­ма она со Столинского района, жи­ла на съемной квартире недалеко от нашего общежития. Паренек из моей комнаты познакомился с подругой Нади, и спустя время мы пересеклись. А через два года сыграли свадьбу.

Сыну был год, когда переехали в Каменюки. Здесь и в Беловежской пуще нужно бы­ло строить многие объекты. Сначала работал от Стройтреста №8, потом началась реорганизация ведомств и Минис­терств, но судьба распорядилась так, что остался работать в пуще. И сразу – заместителем директора по строительству, хотя тогда это звучало менее пафосно – производитель работ.

А потом в жизни снова случился Каменец. На этот раз ПМК-165. А затем, в 1991-м, с нуля создал СПМК-19. Мой первый приказ был о собственном назначении начальником. Тот самый год, когда Советский союз пал, был переломным для многих людей. Была страшная безработица. Вчерашним школьникам деваться было некуда. За два года я всех выпускников к себе на работу забрал. В СПМК-19 числилось почти две сотни работников. Командой мы выполняли объемы в тако-о-ом темпе! В разы больше, чем все строительные фирмы в районе, вместе взятые! Ничего удивительного здесь нет. Средний возраст работника предприятия – 25 лет. Работа спорилась и кровь кипела. Вот в следующем году предприятие отметит 35-летний юбилей. Уже звонили, приглашали – приятно, что помнят обо мне.

Как будто пуля в сердце

– Проблем со здоровьем у меня никогда не было. По крайней мере, не жаловался. А в 2002-м году схватило. Мне нужно было на коллегию в Брест. Отпустил водителя, решил ехать сам. Хорошо, что жена сидела рядом. Прямо в дороге в районе сердца стало невыносимо больно. Повезло, что не попали в аварию.

Я оказался в поликлинике на Белова.  Все думал, что проб­лема с легкими, потому что страшно задыхался. Но врачи меня проверили, убедили, что все отлично. Потом увезли на УЗИ сердца, и вот тут лаборант заявил: «Тебе полтора часа жить осталось».

Оказалось, что не работает малый круг кровообращения. Грубо говоря, у меня работала только одна половина «мотора». Позже выяснилось, что проблемы с сердцем могли достаться по наследству.

Меня как-то привели в чувство. И я – сейчас в это трудно поверить – сам поехал в Каменец, в нашу больницу. В то время заведующим ее был Владимир Баук. Он созвонился с главврачом областной больницы. Тот и со мной по телефону поговорил, еще раз уточнил диагноз, поинтересовался самочувствием и вынес: «Да с таким диагнозом, как у тебя, кладут сразу в гроб». Но согласие на осмотр дал. Меня отвезли снова в Брест, опять сделали УЗИ и уже на каталке отправили в палату.

Там я прочно обосновался на три месяца. Временами становилось полегче. Но врачи не обнадеживали, мол, с таким сердцем все равно долго не протянешь. Но их прогнозу не суждено было сбыться – я сумел. Во многом это заслуга моего врача-кардиолога Татьяны Кивловой – она смогла меня вытащить с того света и лечила мою кардиомиопатию. Получается, что часть сердца, которая была в работе, увеличилась, хотя сам орган был довольно истощенным. В народе такую болезнь называли «бычьим сердцем».

Примерно в это время американцы получили Нобелевскую премию за создание препарата, который мог бы поддерживать сердце в рабочем состоянии. Моя ситуация попадала под действие этого медикамента…

Рецидив

– Уже в следующем, 2003-м, встал на ноги, открыл свое ИП – стал заниматься в Каменце деревообработкой. Через пару месяцев дело закрутилось – я ведь многих знал в этой отрасли, поддерживал связи, потихоньку такой бизнес начал приносить свои плоды.

В 2006-м меня пригласила на работу брестская фирма СПМК-1. Руководителем. Я понимал, что не молод, ответст­венность большая, да и здоровье давно не то, поэтому согласился на должность заместителя. Работать нужно бы­ло – у меня семья!

А через два года сердце снова дало о себе знать, на этот раз – еще тревожнее. До пенсии оставалось три месяца, но организму было плевать на мои планы – снова прис­туп. Снова больница, где врачи сделали заключение – «инвалид 1 группы». И мне запретили работать.

Ушел на заслуженный отдых. Хотя тут уже совсем не до отдыха. Вопрос стоял ост­ро: жизнь или смерть? В это время активно развивался интернет, и я начал искать в се­ти, как и где можно подправить здоровье. В Прибалтике операции на сердце делали полным ходом, подтягивалась Польша. Потом нашли в Германии русскоязычное отделение кардиохирургического центра. Связался с врачом оттуда, договорился подремонтировать сердце. Такая процедура оценивалась на то время в 22 тыс. евро. Деньги начало собирать управление «Брестсельсттроя», в организациях которого долгое время я работал.

А что если трансплантация?

– Нужно было согласовать документы… Долгая процедура. И тут мне подсказали, что в Минске в кардиологическом центре тоже делают операции на сердце. Имя академика и кардиохирурга Юрия Петровича Островского должны сегодня знать все. Но тогда он и заведующий центром Александр Мрочек сделали первую в ис­тории страны в 2009 году операцию по пересадке сердца у взрослого.

Я пришел в этот центр. Ост­ровский мне и говорит, что нет смысла делать операцию. Эффекта от нее – на год-два. Потом снова операция?! Опять с непродолжительным эффектом? А смогу ли выдержать? И он предложил трансплантацию…

Нужно худеть!

– За время, пока ждал операцию и принимал таблетки, мой вес увеличивался. Представляете, я располнел до 127 кг. Врачи сразу сказали, что такое сердце не найдут. «Если цифра станет двухзначной, то шанс будет».

Я взялся за себя. Правда, в реанимации побывал несколько раз. Но раз есть возможность побороться за жизнь, тогда выбирать не приходится. Да, опасно, нужно ограничивать себя в еде, но, поверьте, ничего хуже смерти быть не может.

За год, пока я боролся с весами за свой шанс выжить, в Центре сделали 11 успешных операций по трансплантации сердца.

В мае 2010-го мне звонят из Минска и спрашивают: «Какой вес?» Говорю, что 99 килограммов. Юрий Петрович говорит: «Приезжаешь в августе с весом в 92 кг!».

«Вы что? Давайте, хотя бы 95!», – попытался сторговаться я. Сейчас мне смешно от этого – все-таки на кону была жизнь. Но все равно с новой силой я старался. Худел.

Мне дали шанс

– Поехал в столицу. В тот день до самого Минска не ел. В Центре меня сразу отправили на весы. А там они гораздо точнее, чем у меня дома. Конечно, переживал. И тут – 92!!! То, что надо! И меня взяли «в производство». Отправили на обследование, собрали консилиум, заключили, что делать операцию мне будут. Поставили в лист ожидания и … отправили домой. Строго наказали иметь при себе телефон: в случае звонка – сразу в Центр. И, дейст­вительно, первый звонок раздался в сентябре. Но потом перезвонили и сказали, что сердце все-таки не подойдет.

И снова ожидание. Не сказать, чтобы мысли все были об операции, но и здоровье неутомимо давало знать о себе. В медицине есть такое понятие как «фракция выброса сердца», по последним исследованиям врачей у меня этот показатель составлял 17% (по информации открытых источников, нормой принято считать показатель от 55 до 70%, меньше 25% характеризуется как резко сниженнаяавт. НК).

В тот день чувствовал себя хуже обычного. Думал, съездить на рыбалку – хоть наст­роение улучшить. Так всегда случалось на рыбалке. Только выехал за Каменец – звонок. Развернулся, собрал вещи – и на Минск.

День рождения и новая жизнь

– А на следующий день, 9 октября 2010 года, у меня было новое сердце и еще один день рождения. Его в нашей семье чтят не меньше, но об этой да­те знают только самые близкие. Как чтят и доктора из Рес­пуб­ликанского научно-практического центра «Кардиология» Зою Куропятник, профессора кардиолога Владимира Тихомирова, хирурга Кирилла Рубахова, который вместе с Ост­ровским проводил операцию. В течение многих лет за моим здоровьем наблюдает кандидат медицинских наук Татьяна Трофимова. Благодаря им, поддержке семьи я снова смог встать на ноги… И, конечно, благодаря тому Человеку, который дал мне сердце.

Что известно о доноре? Знаю только то, что значится в моей истории болезни: «Донор – мужчина, 42 года. Причина смерти – кровоизлияние в мозг». Еще известно, что минчанин.

Александр Шохалевич стал 29-м человеком, которому сделали трансплантацию сердца в Беларуси

Операция была бесплатной. Для меня, как для белоруса.

Но операцией дело не заканчивается. Наблюдаться у врачей надо постоянно. В первый год после трансплантации через месяц нужно было приезжать на обследование, второй год – через два, а потом – через три месяца. Пос­ледний раз был на приеме у столичных врачей 8 декабря.

Три ящика с таблетками

– Постоянно необходимы иммунодепрессанты. Надо, чтобы сердце, условно говоря, не было отторгнуто. Еще медицина не придумала, как обмануть природу, чтобы другой человеческий орган безо всяких последствий выживал в чужом теле. Хотя японцы обещают где-то в 30-х годах вырастить новое сердце из тканей того, что подлежит «замене».

Сейчас проще: не так много медикаментов принимаю, как после операции. Но все равно лекарства пью несколько раз в день и по часам. Уже выучил: в семь утра первый прием лекарств, в девять – второй… Для нас они бесплатны и сейчас все оплачивает государство, они нам просто не по карману. За рецептами езжу в кардиоцентр.

Хожу минимум по 6 тысяч метров в день – отслеживаю все по телефону, где есть шагомер, пилю дрова, с удовольствием езжу на рыбалку.

А в плане диеты ограничений много, но не потому, что сердце, а больше из-за возраста.

В следующем году мне будет 70, как ни крути – тело берет свое. У пациентов после трансплантации очень снижен иммунитет, у многих развивается сахарный диабет 2 типа.

Стараюсь меньше есть хлебобулочных изделий и других сладостей. Хотя очень их люб­лю. Как борюсь со всеми вредностями? Очень просто: сладкое ем – и все тут. Чтобы не видеть. Уничтожил, и все – забыл. И кофе пью, правда, только по утрам. Иногда с варень­ем. Иногда, бывает, и сто грамм себе позволяю. Символически.

Осели в Каменюках

– После операции доктор посоветовал переехать подальше от города. Вспомнил, что здесь, в Каменюках, стоит пус­той родительский дом. С женой перебрались сюда. Переделал отопление, газ, довел до ума и другие удобства. Купил небольшой трактор. Здесь есть, где на нем развернуться. Учас­ток приличный: 25 соток под дом и приусадебный участок, еще 27 под огороды. Выращиваем сами картофель, лук, морковь – для себя хватает.

В этом году моя Надежда Максимовна попросила парник, сделал, а дальше – ее заботы, что она там себе придумает, то и будет расти (смеется). А вообще она любит цветы выращивать. Ее обязанность за курочками присмотреть, а я вот кроликами занимаюсь. А рыбачу прямо за огородом, здесь протекает Лесная.

О прежней работе последний раз вспоминал после операции. Тогда даже поработал консультантом. В Каменце должны были пройти «Дожинки», а в первом доме на въезде в город крышу нужно было доделать. Никто не брался. Я помог, проконсультировал и все – с работой завязал.

Сдаться всегда успеешь

– Раньше здесь часто собирались большой семьей. А сейчас время такое: каждый боится друг другу навредить… Старший сын Сергей работает в котельной оператором, дочь Алена в Москве, есть у меня внучка и уже правнук. Я счастливый человек.

Оглядываясь назад, знаю, что не поменял бы свою жизнь. Я был по-настоящему счастлив, таким чувствую себя и сейчас. Даже когда болят ноги по утрам, радуюсь – живой!

В жизни успел увидеть многое, но никогда не перестану верить в Человека, его силу и волю.

Конечно, этот новый шанс на жизнь изменил многое в моей жизни. Самое главное – я смог увидеть его (Александр Иванович показывает фото правнука в костюме на новогоднем утреннике – авт. НК). Разве это не стоило того?..

Наталия КОВПАНЬКО.

Фото автора и из архива героя публикации.