“Мы тогда не знали, что это…” Черная быль нашей истории

В ночь на субботу 26 апреля 1986 года во время плановой остановки и испытания четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС произошел взрыв, который разделил нашу жизнь на до и после. В окружающую среду попало огромное количество радиоактивных веществ. И люди, которые пытались ликвидировать последствия аварии, жители
окрестностей и не только еще до конца не понимали, с чем они столкнулись…

Как рассказал мне Степан Струк из Войской, никакой информации о взрыве тогда нигде не было. В 1986 году он жил в Наровле (Гомельская область), откуда до АЭС – всего 80 километров. 1 мая тог-
да прошла традиционная демонстрация, посвященная Дню труда, и дети шли в маечках с коротким рукавом. Степан Константинович с женой поехал сажать картошку. А ведь в те дни даже ненадолго покидать свои дома было уже опасно! Дочь моего собеседника Наташа ходила в местную школу во вто-
рой класс, а сын Саша – в детский сад.

Степан Струк работал тогда водителем на автобазе, его жена Людмила – помощником воспитателя в этом дошкольном учреждении.

– Когда ближе к 9 мая стали понятны масштабы катастрофы, людей начали вывозить подальше. Либо им говорили, чтобы переселялись сами, – делится воспоминаниями собеседник. – Кто ехал на машине, кто – на лошади, кто шел пешком.

Если молодые люди были более легкие на подъем, то те, кто постарше, – бастовали. Конечно, многие не хотели бросать свои дома, все то, что нажили непосильным трудом…

Детей из садика, где работала супруга Степана Константиновича, тогда посадили вместе с воспитателями в автобус и вывезли в Красносельск Гродненской области, так поступали и с воспитанниками других дошкольных учреждений. Там, на новом месте, детские сады работали
круглосуточно. Однако те родители, которым было куда определить своих детей, могли забрать их.

Взрослые жили там же, на новой безопасной территории: кто – в гостинице, кто – на подселении или в
пустующих домах, главное – подальше от радиации. Школьников тогда отправляли в лагеря отдыха в чистые зоны. На выходные родители могли навещать своих детей, для этого выделялись автобусы.
Вспоминал мой собеседник и об ограничениях того времени:

– Яблоки, сливы, вишни сначала не ели – запрещено, а потом все же начали. Всех домашних животных пришлось сдать, а огород все-таки сажали. За молоком шли в магазин. Жизнь продолжалась…

Рассказал мужчина и о вывозе верхних слоев почвы с близлежащих территорий в саму радиационную зону, а также о том, как постоянно мыли дома, машины, улицы.

Сам Степан Константинович перевозил людей в чистую зону, а жена с детьми была еще в Наровле. И только лишь в 1992 году, когда и его семье пришло предписание о выселении, они переехали в нашу Войскую. Стали строиться дома для переселенцев, и жизнь потихоньку нормализовалась. Правда, многие люди стали жаловаться тогда на высокое давление, боль в ногах, и это были далеко
не все проблемы со здоровьем – немало их обнаружилось время спустя. А сколько людей просто умерло!

– Радиация, радиация, а ведь ее не видно, – говорит Степан Константинович. – Мы тогда не знали, что это…

На Радуницу каждый год Степан Струк с женой ездит на родину на кладбище к родным – позволено только по этому случаю. Вокруг так только лес и тишина, которая таит в себе печальную историю, отголосок которой слышен и сегодня.
Екатерина СКРОЦКАЯ.
Фото автора.