Кому на Беларуси жить хорошо?

«Жизнь прожить – не поле перейти, – такими словами начал рассказ о своей судьбе мой собеседник. – И это действительно так!»

Сейчас, размышляя о разговоре с Василием Руцким, я не перестаю удивляться, насколько насыщенна и богата его жизнь.

Нет, нет! Мужчина не владеет домами, дачами и счетами в банках, не ездит на «крутой тачке» (как теперь любит выражаться молодежь), не отдыхает на лучших курортах мира и к своему 61 году ни на ступень не поднялся по карьерной лестнице.

Он пять дней в неделю находится в Белево: заботится о своей маме, которой скоро будет 96. А на выходные Василий Александрович возвращается к жене Раисе Викторовне и сыну Илье в Брест.

Во дворе возле простого деревенского домика Василий Александрович выращивает цветы: ирисы, смоленосы, колокольчики, гладиолусы, тюльпаны, крокусы, розы, гиацинты, рябчик королевский, лилии, около 20 видов георгинов (и карликовые, и большие), а также множество однолетних и многолетних цветов.

На балконе в брестской квартире у героя моего материала уютно обустроились фиалки. Белые, розовые, фиолетовые, мраморные и даже «химеры» – меняют цвет в зависимости от освещения либо поры года.

И, конечно, кроме заботы о маме, доме и «цветочного» хобби, мужчина много времени посвящает рисованию.

В свободную от забот минуту открывает альбом, берет в руки карандаш…

Разговаривая обо всем этом, я, прежде всего, спросила: «Не проще ли забрать маму в областной центр?», на что получила ответ: «Старый человек, как старое дерево, – если пересаживать его в другое место, вряд ли приживется»… Желание, как и разговоры о переезде бабушки, мамы и свекрови в Брест, были. Но Василий Александрович так пояснил отказ мамы переселяться под кров сына.

Почти столетие назад дедушка Василия Александровича вернулся в Беларусь из России, где несколько лет жил в качестве беженца. Деревня Белево на тот момент была… а, если выразиться точнее, не было ее совсем: пожар Первой мировой, как голодный красный дракон, буквально слизал дома своим огненным языком. И на месте населенного пункта белела березовая роща, а на срубах домов росли грибы. Дедушка – тезка моего собеседника – сперва поселил свою семью… в погребе, крышей которому служил самодельный настил. Там и родилась Верочка. А когда девочке исполнился годик, семья, наконец, перебралась жить в новый дом… Вот почему Вера Васильевна отказывается покидать родной уголок.

В свои годы (десятый десяток!) старушка еще самостоятельно ходит, правда, с помощью стульчика. Сама себя настраивает, что без движения никак.

…Читатель спросит: что же удивительного в судьбе моего собеседника? Почему именно его я выбрала в качестве героя рубрики, посвященной людям, имеющим неиссякаемую энергию, силу духа, веру и оптимизм? А я скажу так: а много ли вы знаете примеров, когда сын почти все свободное время посвящает уходу за престарелой матерью? Я, например, кроме этого, не знаю. Да, много раз слышала от знакомых женщин, чьи родители (и родители мужей) были прикованы к постели или инвалидному креслу. И, как правило, основная часть забот о стариках – приготовление еды, стирка, уборка, мытье – лежат на плечах женщин. Честно говоря, немножко удивительно, однако и приятно слышать, что сын так заботится о маме.

И если рассказывать о судьбе моего героя, то детство и юношество Василия Александровича ничем не отличают его от сверстников. Закончил каменецкую школу, после – армия, служил в Печах. Затем Василия оставили в качестве инструктора – учил вождению других.

– По возвращении из армии походил пару лет, ну, надо и жениться! Как раз встретилась девушка такая интересная… Я всю жизнь рисую, моя жизнь связана с искусством, и такое вот первое впечатление: зимой, на остановке, в сиреневом пальто… Молодое, красивое лицо… И оно мне настолько запомнилось, что я уже не мог ее забыть.

Затем через друзей Василий познакомился с этой прекрасной девушкой, а после и свадьбу сыграли. И уже 38 лет живут вместе. Работали, жили в Бресте, получили квартиру, однако, по словам мужчины, чувствовалось, что чего-то в жизни не хватает.

– Мама у меня верующая, она постоянно за меня молилась, и я понял, что должен сам искать Бога. Это самое главное. Естественно, начались духовные поиски. И после их пришел в церковь.

Мне нравится жизнь, люблю всех людей, благодарен Богу, что и в нашей стране произошли изменения, – когда только уверовал, была Советская власть, помню, какие были сложности для верующих, как было трудно, – сейчас же полная свобода. Это уникальное время! Постоянно молюсь за власть, за президента и благодарен Богу, что в нашей стране мир, покой, тишина.

– Какие еще трудности вам довелось пережить?
– Сложности были: ребенка ждали, и сам я тоже в 80-е перенес очень сложную операцию. Ее делали в Минской областной больнице пять с половиной часов. Но, когда надеешься на Господа, все возможно – сложности побеждаются. Я так думаю, если бы был неверующим человеком, мне было бы очень трудно.

– Хотелось бы узнать больше о вашем увлечении рисованием.
– Господь мне дал талант видеть красивое, природу, видеть свет. Был один такой интересный случай… Возле Каменецкой пущи есть деревня Вишня, а недалеко от нее течет лесная речка – Вишневка называется, я там сидел и писал пейзаж. И вот мимо меня дедушка лет восьмидесяти идет, поздоровался и говорит: «Извините, а можно посмотреть?». Я говорю: «Пожалуйста, смотрите». А после он мне сказал: «Спасибо вам большое», а я: «За что?» Он отвечает: «Знаете, я по этому мостику хожу уже 80 лет и не видел этой красоты, которая у нас есть, – вы мне ее открыли».

– Чем пишете и в каком направлении работаете?
– Маслом, акварелью, а по своему направлению я художник-реалист, хотя уважаю все направления в искусстве: и сюрреализм, и модернизм, и кубизм, они тоже имеют место на жизнь. Но я – реалист.

– Много ли у вас картин?
– Не считал, дома, вместе с графическими, до 150 будет. Но мои работы есть в Германии, Швейцарии, Польше, Канаде, Штатах.

– Дарили или продавали?
– Некоторым дарил – знакомым и родным, другие покупали. В Швейцарии рынок очень хороший: цены высокие. В Америку мои работы попали, потому что наши земляки выезжали туда на жительство и брали картины с собой. В Канаде дядя супруги живет, ему тоже дарил. В Польшу возил и продавал, особенно, когда Советский Союз развалился, – тогда жил только за это. Из Германии покупатели заказывали через друзей.

Мне это запомнилось. И сейчас тоже стараюсь убирать там, где нахожусь. Стараюсь, чтобы возле меня всегда было чисто.

– Мне кажется, в наши белорусские леса зайдешь, так там до вечера можно вычищать!
– Иногда приходилось и так убирать (улыбается). В багажник забрасываю и только к концу дня вывожу… Обидно за наших людей, ведь у нас тоже очень-очень красиво!

– Много путешествовали?
– По продолжительности – две с половиной недели в Швейцарии, а так больше нигде. Был проездом в Польше и Германии.

– Как увлеклись цветами?
– Художник работает с цветом, а цветы и цвет – это очень похожие вещи. Цветы – их красота, разнообразие формы увлекли меня с раннего детства. Ребята в футбол играли, а я сидел и рисовал или цветы сажал.

– Как относится семья к тому, что вы дома только в выходные?
– Жена поддерживает. У ее сестры отец живет, они вдвоем за ним смотрят. А я в это время – за мамой.

– Что бы вы сказали нашим читателям?
– Всем желаю найти мир с Богом и, естественно, любить друг друга. Мы – страна небольшая, и нужно относиться друг к другу с уважением, начинать, прежде всего, с соседей, с самых близких, ближних, и тогда станет еще лучше. И мы сами изменимся.

– Спасибо.

Любовь и забота о ближних, творчество и труд, умение видеть прекрасное во всем и верить, несмотря на обстоятельства, – не это ли секрет душевного мира и покоя героя материала?

Анна СОВПЕЛЬ.