Наши читатели интересуются, когда Владимир Несин стал путешественником

Наши читатели интересуются, когда Владимир Несин стал путешественником, с чего начинал свой босоногий путь по степям и весям. Удовлетворим ваше любопытство с помощью первых путеводных записок гражданина мира и восстановим хронологию его путешествий…

К моменту, когда у простого российского гражданина появилась возможность беспрепятственно выходить за границу, я уже честно отработал 25 лет в районах, приравненных к Крайнему Северу. Это давало мне законное и моральное право больше не работать. Правда, пенсию я мог начать получать только в 55, так что до нее нужно было еще дожить, и я решил дожить до нее интересной жизнью.

Я уже имел большой опыт путешествий по 15 союзным республикам, поэтому в этот раз решил пройти пешком от озера Байкал через Монголию, Китай, Юго-Восточную Азию, Индонезию до Австралии. Прикинул расстояние: получалось, что если преодолевать ежедневно по 30 километров, то путешествие должно было занять примерно год.

Ходить в одиночку не так интересно. Хотел проделать путь с единомышленниками, взять с собой жену и 9-летнего сына Никиту, чтобы показать ему мир.

Несмотря на то, что с самого начала рассчитывали вести во время путешествия спартанский образ жизни, нужно было немного подзаработать. Жена, исходившая со мной немало километров, в этот раз усиленно отговаривала меня, так как боялась, что через год мы вернемся к разбитому корыту. Не забывайте – это были нелегкие девяностые!

Единомышленники ждали меня в Нижневартовске, где прожил 11 лет. Там же, на севере, рассчитывал за пару месяцев заработать на путешествие. И мы с сыном, чтобы не срывать пока жену с работы, отправились туда.

По дороге, в Иркутске, я познакомился с практиканткой-проводницей, которая мечтала о путешествиях, а она в свою очередь познакомила меня с молодой парой. Все они загорелись идеей присоединиться ко мне в пути.

Друзья в Нижневартовске дали мне на время старенькую «шестерку», на которой я «таксовал» по городу днем и ночью, пока не купил видеокамеру. Все, можно отправляться! Но у нескольких моих попутчиков за эти пару месяцев возникли обстоятельства, из-за которых они не смогли поехать. Но больше всего меня огорчило то, что моя жена побоялась оставить работу и решила дождаться путешественников дома.

В результате вместо 10 человек в монгольское консульство обратилось лишь 7: я, 46 лет, с большим стажем путешествий, но не за рубежом; 9-летний Никита (туристский стаж – 9 лет); биолог Аня, 22 года, много ходила по Байкалу; 27-летний статистик Анатолий, единственный из нас со знанием английского языка; решительная 34-летняя Елена, решившая покончить со своими болезнями и болезнями детей (девочка 5,5 года и мальчик 6,5) с помощью активного образа жизни. Кстати, ее надежды в этом плане полностью оправдались, а вот мечты Анатолия, который хотел по материалам похода впоследствии защитить диссертацию, к сожалению, нет.

В Иркутске мы задержались дольше, чем предполагали, так как получить визу в монгольском консульстве нам стоило немалых трудов из-за неопытности. Наконец 5 июля 1996 года тронулись в путь. Мы собрались пройти пешком Монголию, Китай, Вьетнам, Таиланд и Малайзию, из Сингапура водным путем добраться до Индонезии, а потом – до Австралии. Так, мы приехали в почтово-багажном вагоне, а затем на попутках в город Кяхта, где есть переходной пункт на русско-монгольской границе.

Деятельные пограничники попросили нас полностью вытряхнуть содержимое рюкзаков. В них они увидели следующее: палатка двухместная – одна, видеокамера SONY HANDICAM – одна, фотоаппарат – один, личные вещи и трехсуточный набор продуктов из расчета по 800 г в сутки на человека. Кроме того, мы задекларировали 2200 долларов – весь наш наличный капитал. Уложив рюкзаки, перешли через нейтральную полосу и отметились у монгольских пограничников, которые оказались более доверчивыми, вещи не смотрели и ограничились проверкой документов.

Ура! Мы на территории Монголии! Пройдя с полкилометра, устроили праздничное чаепитие и двинулись в сторону первого монгольского города – Сухэ-Батора. Здесь зашли в столовую, чтобы отведать национальной кухни (обычно готовим сами, чтобы уложиться в смету – 1 доллар в сутки на человека). Заказали «позы» – бурятское блюдо, а может, и монгольское, перешедшее в Бурятию. Степи здесь очень безлюдные, юрты расположены где-то на расстоянии 30 км друг от друга, и в них живет обычно одна семья в среднем из 10 человек. Гости здесь – большая редкость, особенно такие, как мы, и нас всегда радушно встречали.

Итак, мы двинулись по выжженным солнцем степям, ориентируясь по компасу и слегка придерживаясь дороги, чтобы в случае необходимости в течение часа можно было дойти до нее и вызвать помощь, – ведь не исключено, что кого-нибудь укусит змея, случатся приступ аппендицита или отравление. И ведь воду мы пьем из непроверенных источников, бывает – из лошадиного копытца; правда, в таких случаях пользуемся трубками «Родник».

Когда добираемся до юрты, нас буквально накачивают кумысом – ведь нельзя обидеть гостеприимных хозяев. К счастью для наших желудков вскоре узнали, что стоит перевернутую кисюшку (чашку) поставить на стол, тебе больше не наливают. Кормят гостей тоже до отвала, в основном молочными продуктами. Когда ночь застает нас вдали от юрт, мы в полной мере можем наслаждаться чистым воздухом и тишиной, правда, недолго: вскоре, почуяв запах еды, неподалеку начинают жутковато выть шакалы. К счастью, на живых людей они не нападают, во всяком случае, нам хотелось в это верить, ведь оружия у нас нет, кроме ножей и пиротехнического сигнала охотника, а двухместная палатка вмещает только 3 детей и 2 взрослых. Во время дождей в сидячем положении могут вместиться все.

Ночи здесь довольно прохладные, поэтому Анатолий никак не хочет расставаться со своими телогрейкой, свитером и кирзовыми сапогами, что делает его рюкзак тяжелее на 5 кг, которые его достают во время ходьбы по 40-градусной жаре. Все остальные предпочитают слегка померзнуть ночью, подарив все свои теплые вещи монголам.

В результате дети несут рюкзаки весом соответственно 3, 4 и 6 кг. Походное оборудование и продукты только у взрослых, а вот запас питьевой воды каждый несет сам, лимитируя свои потребности следующими критериями: раньше выпьешь – легче нести, но в таком случае – что я буду пить после обеда, если не встретится юрта?..

Детей это здорово дисциплинирует, их к концу похода было не узнать. Никита – бывалый турист и особых проблем не создавал, а вот малышам на первых порах было несладко, ведь это были совершенно домашние дети. Вначале, конечно, случались и слезы, и капризы – но всегда, к концу дня, дети, отдохнув минут 15, начинали носиться с местной ребятней, играя в их игры. Для этого им не нужно было знать общего языка. Пожилые монголы почти все знают русский, а вот монголята сейчас его в школах не изучают; зато эти дети учатся ездить на лошадях раньше, чем ходить. Наши дети почти возле каждой юрты садились на лошадей, а ближе к югу и на верблюдов.

Когда мы вошли в Улан-Батор, то стали достоянием журналистов. Фотография нашей группы появилась на первых страницах центральных газет. Эта популярность нам в дальнейшем очень помогала. В студенческом общежитии, где мы остановились, меня нашли мой хороший знакомый Джамсран – семикратный чемпион мира по самбо, и Насангнин, прошедший пешком от Монголии до Сиэтла. С их помощью мы вышли на монгольский олимпийский комитет, который помог продлить монгольскую визу. А российское посольство оказало нам поддержку для открытия визы в Китай.

Итак, мы двинулись вдоль железной дороги на юго-восток от Улан-Батора, но дорога так сильно петляет по ровной степи, что создается впечатление, будто ее строили oт юрты к юрте. Мы шли вдоль нее, пока не достигли поселка Черный Кумыс, где первый раз встретились с русскими, добывающими уголь из разреза. Они нам очень обрадовались, накормили русской едой, истопили баню, которая была весьма кстати.

Вся Монголия – огромная, малонаселенная территория, численность жителей всего 2 млн. человек, большинство из которых проживают в юртах. Это такой круглый дом, который можно собрать и разобрать за пару часов и перевезти на грузовике в нужное место. Остов юрты деревянный, складывается и раскладывается, как гармошка. Этот каркас обтягивается кошмой (войлоком), а на войлок натягивается брезент.

Войлок – прекрасный теплоизолирующий, но блохосодержащий материал! Блохи, к счастью, как кошки, привязаны к своему дому и сразу же покидают гостя, как только он покидает юрту.

В центре юрты всегда стоит круглая печь (иногда с трубой), которая служит для приготовления пищи, а зимой и для обогрева. На печи всегда – казан, котел литров на 20, в котором готовят пищу, молочную летом и мясную зимой. За время пребывания в Монголии мы попробовали около 30 молочных блюд, даже водку монголы готовят из перебродившего молока, она называется «Архи». Менее крепкий напиток, всего 4-8 градусов, – кумыс из кобыльего или верблюжьего молока. Пьют его и взрослые, и дети для утоления жажды. Для той же цели служит соленый чай с молоком (соль удерживает влагу в организме).

В Монголии летом очень жарко, до +45, а зимой – столько же, но с обратным знаком. В течение суток температура может колебаться на 25 градусов, то есть ночи довольно прохладные, но юрта прекрасно справляется с этими колебаниями. В жару внизу юрты кошму откидывают по всему периметру, давая волю приятному сквозняку, а на ночь закрывают. Зимой юрта круглосуточно отапливается кизяком.

Степи щедро кормили нас шампиньонами, которые у монголов почему-то считаются несъедобными. Кроме грибов, из подножного корма мы часто потребляли в пищу дикий лук трех видов и плоды карликового абрикоса.

Та часть Монголии, по которой мы прошли, представляет собой выжженную солнцем холмистую степь, постепенно переходящую в пустыню. По ней бродят стада баранов, коров, яков, пасутся табуны лошадей, а в пустынной части бродят верблюды. Для земледелия почва непригодна, так как ей грозит ветровая эрозия.

Пройдя через Монголию, пришел к выводу, что наша главная беда сейчас – зависть. Если с ней не бороться, то можно совсем потерять нашу хваленую славянскую душевность. У меня надолго останется то чувство радости, которое охватывает, когда дышишь свежим воздухом, любуешься табунами лошадей и сайгаков, пасущихся на бескрайних степях, беседуешь с простыми сердечными людьми, живущими в гармонии с природой. Понимаешь, как много теряют люди, набиваясь в тесные, дымные города!

А следующий мой рассказ о Китае, где люди вынуждены жить в тесноте.

Владимир НЕСИН.