В Канаде автостоп намного лучше, чем в Штатах, и уже через полтора часа, сменив две машины, я доехал почти до г.Кокуитлам.
Последний, кто меня подвозил, был афганец, переехавший сюда уже давно, ни положительных, ни враждебных чувств к русским он не испытывал. В городе голосовать бесполезно, так что я постучал в нужную дверь только после часовой пешей прогулки. Михаил и Аня Извековы встретили меня приветливо, и я заночевал у них. В доме этих замечательных людей еще жили кот и 14-летняя дочь Марина. Кроме того, к ним в гости практически каждый вечер приходила из соседнего парка семья енотов. С наступлением темноты они перелезали через забор и нагло просили еды.
Енот-полоскун – весьма симпатичное животное, он берет еду (в данном случае сухой собачий или кошачий корм) двумя лапками на ощупь, глядя перед собой, а при наличии воды обязательно промоет ее, за что и получил свое второе имя. Хозяева и я с удовольствием наблюдали за гостями, недоволен был только кот, но сделать ничего не мог – разные весовые категории! Надо отдать ему должное, он пытался, но потерпел поражение.
Наутро Миша поехал на работу в Ванкувер (Кокуитлам уже практически сросся с ним) и, прихватив меня с собой, посоветовал осмотреть «Стенли-парк», что я и сделал, побывав и в центре Ванкувера. Это современный город, почти все здания в центре построены по новейшим технологиям, на улицах на удивление много азиатов и индейцев. «Стенли-парк» мне тоже понравился. Его достопримечательностью являются «статуи», сооружённые из больших продолговатых валунов, во множестве разбросанных на галечном пляже. По-видимому, когда-то кто-то от скуки поставил (изрядно потрудившись) одно каменное яйцо на другое, а потом еще и еще. Даже я, не имея много свободного времени, не удержался от того, чтобы попробовать себя на этом «шатком» поприще. За полчаса соорудил-таки трехэтажное изваяние в свой рост и удалился с чувством гордости, что сумел заставить себя, такого неусидчивого, полчаса ловить точки равновесия.
Переночевав еще раз у обиженного кота и сняв на видео вольных енотов, на следующее утро отправился в сторону Аляски. Первая машина довезла меня до поселка Хоп. «Надеждой» его назвали золотоискатели, которые, плывя от Ванкувера вверх по реке Фрезер, увидели долину, окруженную со всех сторон отвесными горами, с которых во Фрезер вливались небольшие реки. Они решили, что здесь обязательно должно быть золото. Их надежды не совсем оправдались, вместо золота они нашли залежи серебра, которое потом успешно разрабатывали, построив железную дорогу. Те же, которые мечтали разбогатеть быстро, двинулись дальше на Север. Туда же двинулся и я, и вскоре меня подобрал старенький микроавтобус.
Одним из самых посещаемых мест в каньоне реки Фрезер является мост под названием «Ворота Ада», где туристы в подвесных кабинках могут пересечь реку, образующую в этом месте узкую горловину. Ребята, которые подвозили меня, ехали на какой-то музыкальный фестиваль. Они свернули на мост, ну а я решил ехать дальше, поскольку было еще светло.
Буквально через пять минут возле меня остановился микроавтобус, за рулем которого сидела женщина в униформе медсестры. Она сказала, что вообще-то не подбирает хичкайкеров, но в этот раз что-то подсказало ей, что надо остановиться. Она ехала в поселок Литтон, до которого час езды, за который я узнал, что она полукровка – отец шотландец, мать индианка – дочь вождя племени. Сейчас она возвращается из поселка Хоп, где работает медсестрой в госпитале. Мне она понравилась, говорит мало, спокойным тихим голосом, не глупа. Я ей, по-видимому, тоже понравился, так как она пригласила меня к себе домой поужинать и разрешила поставить палатку у себя во дворе. За ужином познакомился с ее двумя детьми. Наутро она вывезла меня на основную дорогу, и я отправился дальше на север. Так я познакомился со своей будущей женой Вероникой.
Первая же машина довезла меня аж до Принс-Джорджа, это довольно большой город для этой малонаселенной части Канады. У меня в записной книжке имелся адрес канадской семейной пары, с которой я познакомился пять лет назад на Филиппинах. Грех не навестить их. Однако мне пришлось заночевать в парке: знакомые съехали два года назад.
На следующее утро я отправился дальше и доехал до поселка Каркрос, что уже в провинции Юкон. Здесь у меня был еще один знакомый, по имени Флориан – с ним и его женой я познакомился еще в 1999 году, на пляже близ города Перт, что на юго-западе Австралии, его жена была тогда беременна. Он, как и я, любил путешествовать, мы поддерживали связь по интернету, поэтому я точно знал, что он дома. Хозяева встретили меня приветливо и выделили комнату в своем большом доме. Они занимались деревообработкой и имели маленький сувенирный магазин в городе Вайт-Хорс. За три года Флориан – бородатый, плотный, вечно жующий табак, не изменился, жена его тоже, а вот зародыш из ее живота сейчас живо бегал по двору, гоняясь за щенками. Да, отдав концы, мы не умираем насовсем, как поет Высоцкий, и если не вселяемся в какой-нибудь баобаб, и даже если не оставили детей (по глупости или по болезни) – наши стихи, книги, построенные дома и посаженные деревья продолжают жить. Мне всегда жаль людей, не оставивших ничего, кроме плохой памяти о себе.
Флориан свозил меня на своем катерке на рыбалку, и мы, поймав две большие форели, вернулись. От него я узнал, что один человек по лицензии может ловить только две рыбины в день. Точнее, ловить он может ради спортивного интереса хоть сколько, но тут же выпускать, если не хочет получить большой штраф. Дома Флориан довольно мастерски разделал рыбу, выбросив голову и плавники. Несмотря на мой совет сварить уху, они пошли на корм белоголовому орлану, сидящему неподалёку, на верхушке дерева – красивая птица. Несмотря на радушие хозяев, через два дня я отправился дальше.
Следующим стал более-менее крупный город Уайтхорс. Он получил свое название из-за реки, ее пенящиеся струи показались кому-то похожими на гриву белой лошади. В этот день я доехал до моста через реку Юкон, знакомой всем по рассказам Джека Лондона. Последние 200 км проехал в роскошном черном лимузине. Водитель ехал на заказ и ему было скучно одному. Он оказался украинцем, рожденным здесь. Он дал мне свой адрес и высадил возле моста, где его ждали клиенты-японцы.
Перекусив, я перешел мост и увидел музей, где познакомился со служащей – миловидной молодой индианкой. Она показала мне все малочисленные экспонаты, посвященные культуре проживающего здесь племени. Оказывается, здесь еще недавно девушку, достигшую половозрелости, уводили на полмесяца в тайгу, где она в одиночестве должна была выжить в шалаше без запаса продуктов. В 90% они становились умелыми женами, в 10% становились сытыми медведи. Этот обычай ушел в прошлое, но, чтобы совсем не забыть свою культуру, здесь каждый год организовывают лагерь для подростков-индейцев, где старшие учат их как разводить костры, разделывать рыбу, мастерить поделки и снасти. Как раз было время такого кэмпа, и я, дождавшись конца рабочего дня девушки, поехал с ней туда.
Лагерь был расположен в лесу на берегу реки, в нем обитали 7 взрослых и около 15 подростков, они жили в стационарных палатках, но сейчас все были на уроке – учились готовить рыбу для вяления. Урок проходил под большим навесом, где горел костер, отгоняя многочисленных комаров. Инструктор – женщина лет 50, довольно ловко отделяла мясо от скелета. Уже слегка повяленную рыбу студенты поджаривали на костре и с аппетитом ели.
Угостили и меня, но сухая, несоленая рыба не показалась мне деликатесом, и я спросил, почему они не коптят ее. Они ответили, что их предки никогда не делали этого, а от костра она и так слегка пахнет дымом. Да, но разве сравнишь это с настоящим копчением? Поэтому я решил сделать им подарок, построив примитивную коптильню. Два часа земляных работ, и – принимайте работу, братья-индейцы!
Наутро индейцы раненько разбудили меня и предложили поехать на рыбалку. Я не отказался и не пожалел: полтора часа на моторке по очень красивым местам, затем доставание из сетей огромных бордовых рыбин – это заснято на мою видеокамеру. Вот только жалко, когда бьют бедных рыбин деревянными колотушками по голове.
Вернулись мы с хорошим уловом, ведь для индейцев другие лимиты на рыбалку и охоту и даже налоги, что кстати справедливо, но они все равно недовольны и недолюбливают белых, правда в меньшей мере, чем индейцы в Штатах.
Попрощавшись с лагерем (кстати один пацан, лет 12, все порывался уйти со мной, и аж заплакал, когда его не отпустили), я поехал дальше, и уже к вечеру был в городке Доусон, отсюда до границы Аляски рукой подать.
Владимир НЕСИН.