Как корреспондент НК стала помощником комбайнера?

Утро субботы. После трудовой недели собираюсь в поле – на этот раз не только как корреспондент, а ещё и как работник. Точнее помощник механизатора. За 5 лет работы в районке с трудом комбайнера и его помощника знакома. Но в эту субботу все иначе. После парочки вопросов механизаторам я не уйду писать новость, как обычно, а останусь!

Поддержать эксперимент, в котором журналист меняет профессию, согласилась дирекция ОАО «Беловежский». За погружение в рабочий процесс им большая благодарность!
…На поле нужно было приехать к 9-10 часам. Это еще по-человечески, подумала я, вспоминая ранний подъем тружеников ферм. Но и механизаторы приходят на работу пораньше – заправить и проверить комбайн, косилки и жатки, ознакомиться с фронтом работы, переехать на нужное поле. Как раз к этому времени спадает роса и можно приступать к жатве.

То самое поле – в Минковичах. Главный агроном отделения Минковичи Николай Кондрусев знакомит меня с обязанностями помощника комбайнера. К слову, у него день рождения, но, как и многие десятки лет подряд, свой праздник он встречает на работе, прямо в поле.
Итак, от меня требуется помогать комбайнеру следить за качеством жатвы. Если в сжатой полосе соломы остались необмолоченные колосья или более 4-5 зернышек лежат на земле (парочка все-таки может остаться, это допустимые потери), нужно сообщить механизатору, чтобы тот ос­тановил комбайн и отрегулировал настройки при обмолоте. Еще если вдруг замечу, что за комбайном осталась «коза» (несжатая полоса), то нужно вернуться и сжать ее вручную. По всем правилам напарник комбайнера помогает с отгрузкой зерна и ремонтом техники. Еще немного обязательного инструктажа. Но мне уже хочется взяться за работу. И вот выплывает он. Красивый, зеленый и огромный. Комбайн проносится мимо, как мне кажется, ну очень быстро.

Меня техникой не испугать. Дома у родителей есть трактор. Помню, что для ме­ня, маленькой девчушки, железный ДТ-25 был прос­то огромным зверем. Чтобы только залезть в кабину, нужно было постараться. Но разве это может стать преградой?! Когда выросла, папа мне доверил помочь (!) со вспашкой земли у дома. Столько волнения было, хотя за руль садилась и до этого. А закончилось все банально: не успела нажать на тормоз – «зацепила» домашнюю сливу, от волнения нажала газ, распугала птицу в попытках объехать курятник, пододвинула крышу колодца, не устоял под натиском и забор. Трактор смогла остановить лишь на соседском участке… и то, потому что он заглох. Горе-тракториста еще не раз вспоминали на семейных торжест­вах, хотя за руль пускали. Но уже не хотелось.
Но этот Джон Дир не че­та тому, домашнему, трактору. Он в десятки раз больше его. И мощнее. Тут даже сравнивать нечего. Его производительности хватает, чтобы с легкостью обмолотить тритикале, которое захватывает 10-метровая жатка.

Пока очередные колосья сбивчиво торопятся в бункер, не теряю времени. Первым делом беру колосок – немного «пожеванный», но без зернышек. Убираю в сторону солому. То­же ничего. Постоянно ходить за комбайном, вопреки стереотипам, не нужно. Периодичность проверок в 10-15 минут – приемлема. Комбайн удаляется, но ненадолго. Спустя пару минут снова мимо мчит Джон Дир под управлением Андрея Кобятко. Он не раз появлялся на страницах районки как комбайнер-передовик молодежного экипажа. На Джон Дире работает третий сезон. На этот раз комбайн ехал с поднятой жаткой. Это вынужденная ме­ра – Андрею нужно объехать участок поля так, чтобы колосья, которые полегли от ветра, убрать против наклона.
Я пыталась найти подвох в виде оставшихся на земле зернышек, но скажу сразу – не удалось, четко выстроена система! Даже больше, некоторые колосья настолько ювелирно «освобождены» от зерен, что выглядят так, будто до сих пор «налиты» урожаем.

Через некоторое время на поле начали спускаться аисты, они тоже пытались что-то найти. Наверно, лягушек. Но и эти поиски тоже были напрасными.
Спустя время мой пыл поостыл, чего нельзя сказать о температуре воздуха. Казалось, в открытом поле только солома, которую ос­тавлял комбайн, была прохладнее. А если вспомнить о пыли с мелкими частичками колосьев и соломы, то день становился жарче с каждой секундой.
Спастись от зноя удалось в кабине Джон Дира. Здесь хорошо, работает кондиционер, а вид – просто изумительный – «панорамные» окна позволяют. И чистота. Андрей признается, что это заслуга жены. Она тоже работает в «Беловежском», но сейчас в декретном отпус­ке. Сам Андрей в хозяйст­во пришел сразу после армии в 2013 году. Здесь же трудится его отец.
Тем временем изучаю кабину. Руль, пульт управления и монитор, на котором отображены все данные. И там не только скорость (к слову, убирает урожай механизатор в среднем на 3-5 километрах в час, а вот мчался мимо всего на 10 км). Благодаря монитору комбайнер знает, с какой влажностью поступает зерно, урожайность поля – все на виду. «Поэтому обидно, что не верят нам по поводу урожайности. Мы работаем качественно и на результат. Чтобы собрать урожай быстрее, порой прошу, чтобы обед несли прямо в кабину», – делится мой напарник.

Вообще время уборки, не считая посевной, самое продуктивное и хорошо оп­лачиваемое. Андрей признается, что получает примерно 400 рублей в день как комбайнер и помощник (его зарплата – 70% от оклада механизатора).
Обычно Андрею нужно до 20 минут, чтобы заполнить бункер. Небольшая ос­тановка. Тут же параллельно комбайну останавливается МАЗ Игоря Романюка. Зерно сначала несмело начинает укладываться в кузове, потом целый поток урожая этого года скрывается в нужном отсеке, пока наконец не выглядывает из-за бортов. Будущий хлеб бережно укрывают тентом, но водитель не уезжает – свободен еще один отсек. Нужно освободить примерно три с половиной бункера, чтобы заполнить МАЗ. Потом водитель мчит на зерносушильный комплекс, а работа в поле продолжается.
Тем временем убрала колосья, которые застряли в жатке. Пусть капля в этом каравае, но это тоже будущий хлеб. Еще проверка – снова чисто. Прохожу мимо тех участков, где колос лежал, – срезано подчистую. Андрей сжал все до последнего зернышка.
А вот на другом участке, где колосья лежат, – постаралась собрать все. Замечаю, что Андрею уже осталось сжать несколько мет­ров тритикале. Нужно переезжать на другое поле. Не забываю забросить колос­ки и взбираюсь в кабину. По­ле напротив намного больше – тут точно есть где разгуляться Джон Диру.
Первый проход, затем комбайн разворачивается на круг побольше.
И тут система управления подает сигнал. Обнаружена неисправность. Анд­рей идет осматривать жатку. Оказывается, нашла коса на камень. Вернее, нож. Од­но «звено» в ноже (да прос­тят меня механизаторы, в поле я все равно девочка) вышло из строя – и система сразу сообщила об этом механизатору.
К комбайнеру подоспели водитель, агроном, заместитель гендиректора и даже гендиректор «Беловежского» – все взволнованы внезапной поломкой. В тот день Андрей Кобятко должен был намолотить свою третью тысячу тонн зерна. Тут не обошлось и без шуточных замечаний в мой адрес типа «женщина на корабле…». Моих умений хватило, чтобы подать молоток, почистить ножи от мусора и, конечно, не мешать мужчинам – лишний раз под руку не лезла. Запасные звенья были у Андрея. На ремонт ушло минут 25. Причем в установке помогали все: от водителя до гендиректора.
Комбайн снова на ходу. С чистой совестью оставляю Андрея – устанавливать очередные рекорды ему под силу. И не только ему, на каменецкой земле в жатве каждый механизатор — герой этой уборочной кампании. За это им низкий поклон!

P. S. За рулем комбайна мне не удалось побывать. Просто рядом с пассажирского места покрутила руль. И даже такая мелочь сделала меня причастной к общему результату. Кто знает, в какой буханке хлеба будут смолотые зерна, которые отправлены в бункер именно мной?

Как это было смотрите в нашем видео в Тик Токе — 👇здесь👇
https://www.tiktok.com/@kamenec.by/video/7132111099331120389?_r=1&_t=8Ur8zSDdkWr&is_from_webapp=v1&item_id=7132111099331120389

Наталия КОВПАНЬКО.
Фото Анастасии ЯНКИНОЙ.