Спектакль «Женитьба» по Гоголю показал в Каменце Брестский драмтеатр

Современным прочтением классиков иногда можно очень сильно удивить зрителя. Пусть не так, как нашумевший клип Сергея Шнурова и группы «Ленинград» («Гоголь. Страшная месть», если кто не в курсе), но достаточно, чтобы публика озадаченно вопрошала: а что это, собственно, было? Так вот, режиссер-постановщик Брестского академического театра драмы Тимофей Ильевский к хрестоматийному тексту пьесы Гоголя «Женитьба» отнесся очень бережно. Диалоги – строго по классику. Но вот насчет видения режиссером некоторых персонажей пьесы хочется поспорить. Спектакль «Женитьба» был показан в Каменце на этой неделе – при полном зале.

Вот чего у Николая Васильевича в пьесе точно не было, так это детской коляски. Знаменитая фраза Чехова «Если в первом акте пьесы на стене висит ружье, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить» здесь не срабатывает. Коляска с младенцем появляется перед началом и в конце спектакля скорее как аллегория семейной жизни, к которой вроде как стремится надворный советник Подколесин, и на которую никак не решится. Аллегорическая фигура Николая Васильевича Гоголя, медленно пересекающего сцену перед началом действа и после него, тоже должна о чем-то поведать зрителю, но что именно, не совсем понятно – уж простите, Тимофей Зиновьевич.

Сюжет пьесы наверняка известен многим. Надворный советник Подколесин, человек нерешительный и слабовольный, все же надумывает жениться. Сваха Фекла Ивановна уже три месяца нахваливает ему купеческую дочь Агафью Тихоновну – сироту, воспитанную теткой. На руку и сердце невесты с завидным приданным претендуют сразу несколько женихов. Но друг Подколесина Кочкарев делает всё, чтобы избавиться от конкурентов. Увы, в самый ответственный момент, когда невеста уже одевается в свадебное платье, чтобы ехать к венчанию, Подколесин трусливо сбегает в окно и уезжает на извозчике. Ну не готов человек так сразу расстаться с безмятежной холостяцкой жизнью! Пьеса смешная, местами – ироничная и с элементами сарказма. Словом, Николай Васильевич Гоголь во всем его великолепии.

Ну а теперь о персонажах. Когда критики пишут о том, что Ильевский поместил действие пьесы «вне времени», то в первую очередь думаешь о свахе. У Гоголя по сюжету Фекла Ивановна – старуха («Старуха пришла», – сообщает Подколесину слуга Степан). У Ильевского – статная красивая женщина средних лет в туфлях на шпильке и в подчеркнуто современном платье. Такой своего рода намек: сваха – действительно «профессия» вне времени. В отставном пехотном офицере Анучкине, также претендующем на руку Агафьи Тихоновны, при всем старании не разглядишь даже намека на военную выправку. Он и по Гоголю-то ею не блещет («Уж такой великатный! а губы…— малина, совсем малина! такой славный. Тонкого поведенья человек, немецкая штучка! А сам-то такой субтильный, и ножки узенькие, тоненькие…»), но Ильевский довел его образ до абсолютной комичности. И уж совсем не таким представляется читавшему Гоголя лейтенант морской службы в отставке Бальтазар Бальтазарович Жевакин. Да, беден как церковная крыса («Уж на квартире одна только трубка и стоит, больше ничего нет — никакой мебели»), да, не обучен манерам и ни о чем, кроме моряцких баек, говорить не в состоянии, но у Ильиевского Жевакин похож на бомжа и глубокого пропойцу одновременно, каких в приличные дома дальше порога не пустят. И чтобы при этом Агафья Тихоновна, при всей ее беспросветной глупости, томно отозвалась о Жевакине как об «очень интересном мужчине»?

А вот Агафья Тихоновна хороша. Пышнотела, глупа, наивна и совершенно не разбирается в людях. Мечтает выйти замуж исключительно за дворянина, хотя тетушка давно присмотрела для нее купца Старикова. Тот тоже является свататься к Агафье Тихоновне, но уж его-то невеста отшивает без всякого сомнения. «Здесь не купеческая лавка», – пренебрежительно произносит она. Впрочем, неглупый Стариков быстро разбирается в ситуации. Говорит: «Нет, тут что-то спесьевато» – и откланивается.  Пожалуй, единственный персонаж, который вызывает симпатию.

И без сомнения хорош Иван Павлович Яичница, что служит экзекутором, то есть судебным исполнителем. «Такой важный, что и приступу нет. Такой видный из себя, толстый». Тот вообще не скрывает, что ему в первую очередь важно приданное невесты. Еще не видя ее, сверяет по бумагам полную опись имущества. Однако и его, такого важного и видного, переигрывает хитрый Кочкарев. В итоге Яичница и Анучкин отказываются от претензий на Агафью Тихоновну в полной уверенности, что невеста не только полная дура (что еще можно было бы простить) и по-французски не говорит (непременное условие Анучкина), но и бесприданница в придачу, потому как каменный дом заложен в ломбарде и «за два года еще проценты не выплачены».  Жевакина, единственного, кому важно не приданное, а сама невеста с ее впечатляюще пышными формами, она по наущению Кочкарева выгоняет сама. И остается один Подколесин, который под нажимом друга соглашается-таки на женитьбу, но в последний момент, увы, сбегает через окно. И уж будьте уверены, что слуги, видевшие этот его побег, не преминут растрезвонить о нем на весь свет. Аж хочется Агафью Тихоновну пожалеть. Вряд ли после такой славы кто-то к ней скоро посватается….

Ни в коем случае не ворчу. Спектакль понравился, хотя первое действие и показалось немного затянутым, но актеры играли, как говорится, на полную катушку. Судя по тому, что под занавес зал аплодировал им стоя, зрителям пьеса понравилась тоже. В конце концов, режиссер имеет полное право «лепить» персонажей такими, каким видит сам. Даже если это и несколько озадачивает публику. Впрочем, может, на то и расчет?

Елена ТРИБУЛЕВА

Фото из открытых источников

Хотите читать актуальные новости Каменца и Каменецкого района первыми?Подписывайтесь на наш Телеграм-канал по ссылке https://t.me/navinykam