Санкт-Петербург – Щербово – Прусковский лес

Бывают случайные встречи, которые остаются в памяти навсегда. У меня такая встреча состоялась четыре года назад. В Прусковском лесу, где собирала ягоды. Выхожу на дорогу на опушке леса – рядом останавливается машина с российскими номерами. Спрашивают, не видела ли в лесу могилку, но не ту, братскую, а всего лишь холмик… Нет, не видела. Из короткого рассказа поняла, что Лидия Зубко, мать которой родом из Щербова, ищет могилу своих бабушки и деда – Марии Казимировны и Карпа Алексеевича Шепетовских, расстрелянных фашистами в 1944-м за связь с партизанами…

Россияне так и уехали, не найдя могилу своих близких. А через какое-то время мне удалось её найти: она в ста метрах от лесной дороги – немцы тогда не дали похоронить расстрелянных в деревне. Односельчане тайком предали тела земле в лесу.

Отправила в Санкт-Петербург письмо, ведь Лидия оставила мне свой адрес. Но ответа не было. А тем временем мой неравнодушный сосед Андрей Осташеня выложил фото этой могилы со скромным обелиском и коротким комментарием в Интернет. Через месяца два обрадовал меня вестью, что Лидия откликнулась, оставила письмо рядом с фотографией. Оно тронуло меня душевностью, поэтому привожу его почти без сокращений.

“…Комментарий к Вашим фото из альбома “Прусковский лес”. Это могила моих бабушки и деда Шепетовских Марии Кондратьевны и Карпа Алексеевича, жителей Щербова, замученных гестапо (бабушка от пыток сошла с ума) и расстрелянных в Прусковском лесу в 1944 году. Информации у меня мало, но что знаю, – напишу. Мало потому, что в основном со слов моей мамы Шепетовской Ольги Карповны 1926 г.р., а она не любила об этом вспоминать.

Мой дед в войну помогал партизанам, хотя мама говорила, что “он был подпольщиком”. Однажды, когда он тайком вернулся домой, кто-то из односельчан, староста, сообщил об этом немцам. Они окружили деревню, стали сжимать кольцо. Дед (немного странно  звучит “дед”, ему было 40, а бабушке 39) спрятался в дупле старого дерева. Немцы стали обыскивать двор, дом, подняли пол, сломали печь. Может, они бы его и не нашли. Но согнали семью, моих прабабушку, бабушку и детей, и сказали, что всех расстреляют. Дед сдался. Его забрали в Каменец.

Бабушка носила ему передачи, решила передать ему что-то вроде напильника, спрятав в хлеб. Но напильник нашли. Бабушку тоже забрали и где-то через неделю их расстреляли.

Более подробно эту историю узнала недавно, пару лет назад, от двоюродного дяди, Власюка Алексея, который живет в Жабинке. А моя мама знала её с чужих слов, так как в 1942-м была угнана в Германию и вернулась в Щербово после войны. Забрала своих младших братьев – Ивана и Алексея – и завербовалась на работу в Ленинград, так как дома не было, он сгорел.

Памятник и оградку на этой могиле сделал Иван в 60-е годы, когда жил в Таллинне и как дальнобойщик часто бывал в Беларуси. У нас есть фото этой могилки – он прислал…

Никогда прежде не была в Беларуси. В 2012-м поехали в гости к другу мужа, с которым он учился в военно-морском училище, в Новолукомль. Я не была знакома ни с кем из родственников в Беларуси. Младший брат мамы живет в Новосибирске, по телефону пыталась выяснить у него место захоронения. Мне объяснили, что это в лесу, метров 50 от дороги со стороны д. Пруска. Посмотрели по карте. Лес небольшой. Найдем…

Приехали рано утром. Прошли весь лес 20 метров от дороги, затем – 30, потом – 50… Бродили до 16 часов. Ничего не нашли. Кроме памятника на братской могиле…Вышли на лесную дорогу все в иголках, исцарапанные. Ведь искали могилу, а как она выглядит, не представляли. Может, и холмика не осталось. Уже собрались уезжать, но я попросила мужа проехать медленно вдоль леса с противоположной стороны. Сил ходить уже не было – а вдруг увидим… Нет. Но увидели женщину, выходящую из леса с ягодами… Каково было мое удивление, когда по осени пришло от нее письмо. Спасибо ей за неравнодушие. Письмо это храню, а вот конверт с обратным адресом во время переезда утерян (вдруг Вы, Андрей, поможете найти её?)

Да, мы еще заезжали в Щербово, может, кто чего знает. В деревне пусто, видно, все на работе. Стучали в один дом, второй, третий – никого. Потом нашли всё-таки женщину. Но живет там недавно, ничего о Шепетовских не знает… На следующий год мы снова были в Беларуси и снова поехали в Щербово. Общались с девушкой, которая отвела нас к маминой подруге, до сих пор живущей в деревне, и с дедом, дружившим с Иваном, маминым братом. Девушка работает в клубе, в библиотеке, именно с ней общалась Ольга, которая написала мне письмо и направила нас к ней… Потом мы поехали к могиле… Это очень личное… Иногда я пыталась представить себя на месте бабушки. Не знаю, поступила ли бы я так. Трое детей. Ведь они остались сиротами… Нашли могилу сразу. Муж говорит: “Побудь одна”. Ушли с Алексеем. Слышу, что-то шуршит по соснам. Дождь начинается. А небо – голубое. И ливень. К дороге вышли – муж рубашку и джинсы снимал, чтобы выжать. А небо – голубое. Может, оно решило выплакать всё и сразу за 70 лет…

Тогда решили: на следующий год приедем, попытаемся что-то сделать на могилке. Не получилось, мой папа слёг. В марте этого года он ушел. Наверное, летом снова приедем в Беларусь, где была уже три раза. Чудесные, открытые, добрые люди. Спасибо…”

Такая вот история, которая для меня начиналась со случайной встречи в лесу. Очень благодарна за помощь бывшему секретарю райкома БРСМ Ирине Гендель, которая помогала навести порядок на этой могиле, покрасить оградку и обелиск. Теперь я прихожу сюда каждый раз, когда бываю в этом лесу…

Ольга Замулко, г.Каменец.