История одной ошибки

На мемориальных плитах братской могилы в Каменце – множество имён. Большинство из них волею судьбы и стараниями небезразличных людей связано для нас с конкретными лицами, чьи судьбы сложились трагично, чтобы судьба Родины оставалась светлой. Чтобы мы жили…

Одно из таких имён напомнило о себе в конце прошлого года, когда директору СШ №1 Каменца Александру Сохранному пришло письмо из украинского Харькова. Его написала внучатая племянница одного из героев, похороненных в братской могиле, – младшего лейтенанта Плошая Юрия… Вот здесь-то как раз и нужно остановиться. Почему? Вследствие досадной ошибки, на которую обращает внимание Е.В. Решетникова, отчество близкого ей человека на мемориальной плите ошибочное: Захарович вместо Владимирович.

Женщина сообщает в своем письме о том, что Юрий Плошай в 1941 году закончил школу и 20-летним ушел на фронт добровольцем, исправив в метрике год рождения. В 43-м после тяжелого ранения, когда ему удалили часть легкого, Юрий Владимирович мог вернуться домой, но добился разрешения пойти на фронт снова. “К своим ребятам”, как он говорил. Два его товарища уже после войны навещали маму Юрия. “Такое крепкое было фронтовое братство!” – пишет Е.В. Решетникова.

Извещение о смерти Юрия Плошая, к сожалению, не сохранилось, но его копия, написанная со слов родственницы, существует. В ней говорится: “Ваш сын, командир стрелкового взвода 163 гвардейского стрелкового полка, гвардии младший лейтенант Плошай Юрий Владимирович, уроженец Казахской ССР, в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявил геройство и мужество, был убит 21 июля 1944 года. Похоронен: северо-западная окраина с.Чернаки Дмитровичского района Брестской области”.

Позднее останки защитника каменецкой земли были перенесены в братскую могилу, в которой похоронен 1701 человек. Именно тогда в карточке, заполненной Каменецким районным военным комиссариатом (см. ниже), и появилось отчество Захарович.

В своем письме Е.В. Решетникова выражает готовность приложить все усилия для того, чтобы исправить закравшуюся ошибку.

К письму были приложены также и солдатские треугольники Юрия Плошая. Письма мальчика и воина, защитника Родины. Кстати, одно из писем написано буквально перед гибелью…

“Добрый день, мама, бабуся, Соня, Люба, Шура и Руфочка!

Во-первых, привет и мое наилучшее пожелание, а, во-вторых, пишу кратко и самое главное это: адрес мой теперь так:

п/п 11798 – Щ.М.

Во-вторых, посылаю справку, которую вы просили, и на тебя, мама, высылаю аттестат на 400 рублев.

Ну, долго не писал, потому что за сутки имели 3-4 часа отдыху. Ну, по-прежнему воюю я в Белоруссии, уже подходим к новой границе. Но он еще огрызается. Самое интересное – видим их передовые части. Ну, написал бы – нет времени.

Эх, мамаша, до свидания, только не слезись. Держи себя крепче, твой сын – гвардеец-командир и за пра­вду воюет на фронте и если что, поминай и чти, что я выполнял твой наказ и приказ народа, Сталина!

Пишите, дорогие, еще раз привет мой фронтовой, крепкий и пламенный.

Крепко целую тебя и всех вас, мамаша.

Ваш Ю. Плошай.

О получении справки и аттестата сообщите.»

«Дорогая мама, Соня, Люба, бабуся, Шура и Руфочка!

Во-первых, здравствуйте, во-вторых, примите и мое пожелание наилучшего в вашей жизни и работе!

Ну и еще получил, мамаша, твое письмо, за которое очень и очень тебя и всех Вас благодарю. Из которого узнал о делах Сони и твоих. Ну о себе!

Сейчас, мама, нахожусь в Белоруссии. 20 июля вступили в бой и гоним гансов очень сильно. Можете себе представить, дорогие, после получения приказа на прорыв на др. день была наша артподготовка 2 ч 15 мин, потом пошли мы – пехота – на штурм и за 2 часа прошли 4 линии траншей гансов. Ну еще подробнее: в 16.00 приказ на штурм, я как раз брился в траншее (да, да, я теперь бреюсь!), но сигнала не было, а только ком. отделения отдал приказ приготовиться и указал задачи.

Как ракета красная – вперед. И пошли. Скатки оставили в траншеях, старшина подберет, а сами налегке двинули. И я, мама, как был, рукава засучены, расстегнут ворот, схватил автомат и даешь. И только часов в 12 ночи пришлось на часа 2 залечь к земле, чувствую, что сковывает холод аж в поясе, глянул – расстегнут ворот. Вот как!

Ну, еще наш фронт 1-й Белорусский болотистый, болота, болота, болота, окопы в пояс, дальше – вода, а тут леса много, густой, дак мы еще делаем заборы плетенка.

Теперь он, как ошпаренный бежит и бежит, только нагонять успевай, сейчас в 12 км от Бобруйска, все равно: даешь Бобруйск!

Мамаша, без форсу без прибавлений шел я в прорыв, как будто большие армейские учения проводились, с какой-то радостью, в веселом настроении и только когда на 2-й линии чел. 20 гансов предстали перед глазами с поднятыми руками, немного стал серьёзней. Мама, ведь что теперь, не страшно.

Немцы ротами идут на нашу сторону и говорят: «Русь сдаюсь – Гитлер капут!», «Русь наша сдаюсь хочет, но Русь стреляет».

Это проклятые наши русские добровольцы – власовцы, которых мы не берем в плен…

Ну вот…..! Мама, я пока жив-здоров. Полагаю, и буду живым, но письма не пишите, пока я не пришлю, или дело Ваше, но я буду писать, не знаю в общем, как и быть, то по возможности, знаешь сама!

Сейчас пишу 2 ч дня у КП комбата, где вызывали на совещание, – время было, ночью в окопчики к ребятам.

Ну пока вам! Крепко целую всех вас.

Мама, жди одно от меня почтение!

Ю. Плошай.»

Война все дальше и дальше отходит от нас. Сейчас самое время помнить, изучать, исправлять ошибки. Чтобы имена не терялись…

Анастасия НАРЕЙКО.

Фото автора.